Павел Шабанов, Вологда. О врожденной честности вологжан - ч. 2. Неполиткорректные заметки о региональных особенностях характера населения.

Анекдот вместо эпиграфа: - Сколько молока дает ваша корова?
- 20 литров в день.
- И что вы с этим молоком делаете?
- 5 литров оставляем себе, а остальные 20 продаем... Честность на фоне «вологодского масла». Варлам Шаламов, навидевшийся всяких людей, поживший и в Москве, и в солнечном Магадане, и на подмосковном сто первом километре, удивлялся врожденной честности вологодских крестьян – война, революция, гражданская война, всеобщая разруха - а вологодские бабы по прежнему приносят на продажу неразбавленное молоко.
«Стяжательство вологодских крестьян имело свои особенности. На вологодском рынке всегда продавалось молоко первосортное. Разрушен мир или нет — на жирности молока это не отражалось. Торговки никогда не доливали молоко водой, что крайне удивляло театрального гастролера Бориса Сергеевича Глаголина. Привыкший ко всему петербургский желудок знаменитого русского актера испытывал неуверенность в честной, христолюбивой Вологде».
(В. Шаламов «Четвертая Вологда»)
Это - у нас. А чуть южнее, на сотню верст в сторону Москвы – и у артельной маслодельни начинаются проблемы:
«Однако конкуренция и большой спрос на молочную продукцию, стимулируя развитие артелей и способствуя «зажиточности» крестьянства, приводили и к негативным последствиям. Специалисты отмечали: «…Крестьяне знают, что всегда найдут сбыт своему молоку и, желая выручить за него возможно больше, начинают разбавлять молоко водой, снятым молоком». Такой способ «хозяйничанья» быстро становился привычкой.
Это цитата из работы доктора исторических наук Сергея Козлова, (Институт российской истории РАН), посвящённой Столыпинской реформе, в ней говорится о трудностях в становлении молочных артелей в Ярославской губернии.
И, у него же – «Вологодское масло с артельных заводов считалось лучшим на рынке».
У Верещагина в Тверской губернии поначалу не заладилось дело с производством сыров, именно потому, что окрестные крестьяне не считали грехом «принести блаженному барину ведро разбавленного, от больной коровы или просто грязного молока», а одного такого ведра было достаточно, чтобы загубить всю партию сыра, полный цикл изготовления которого - больше года.
С этим боролись, но практически безуспешно
Ниже приведен фрагмент приговора схода 19.03 1866 г.: "Мы нижеподписавшиеся, домохозяева Личевской волости, села Отроковичи, с деревнями Коромыслово и Горки, согласились между собой сносить все молоко в одно место и выделывать из него лучшей доброты сливочное масло и сыр…
… Артельщики обязаны доставлять каждый одно свое молоко парное, чистое и без всякой порчи. Если артелью или доверенным от нее старостою будет доказано, что кто-нибудь принесет порченое или старое молоко, то с виновного взыскивается штраф: за первый раз рубль, за второй - два, за третий - три, а за четвертый - виновный исключается из артели. Если кто принесет молоко в грязной посуде, то первый раз отослать с молоком, а второй и следующие молоко брать, а в счет не ставить. Артель выбирает для ведения счетов и для надсмотра над делом старосту из своих, у которого должны храниться штрафные деньги, а равно и запасная сумма на столько копеек с ведра, на сколько артель положит. Во всех расходах староста отдает отчет артели. Сыровар по всякому делу обращается к старосте. Староста вместе с сыроваром назначают время, когда носить молоко утром и вечером, всем в одно время. В порче молока староста должен удостоверяться в присутствии 2-х, 3-х артельщиков, и должны сами на дворе доить коров несколько раз, и вообще приговаривать к штрафам с большою осторожностью".
Большинство первых артельных сыроварен, основанных Верещагиным при содействии ВЭО в Тверской губернии, существовало недолго. Верещагин склонен был объяснять неудачи своими ошибками. Мнение тверского земства иное: "...Верещагин, говоря о причинах дурно влиявших на ход дела, упускает главную, а именно - недостаток умственного и нравственного развития населения. Влияние этой причины так сильно, что нужны особо благоприятные условия для того, чтобы какое-либо общественное начинание, сколько-нибудь выходящее из рутины, могло развиваться и дать ожидаемые плоды..." (Сборник материалов для истории Тверского губернского земства. Тверь, 1884
Те же проблемы были в Ярославской губернии.
Именно намаявшись с шибко хитрыми сдатчиками молока, и отправились работавшие у Верещагина датчане Буманы в окрестности Вологды,
Сначала, в 1871 году для пробы открыли маслодельный завод в Марфино, под Вологдой.
В 1872 году в селе Фоминское (ныне – Молочное) Буманами был открыт маслодельный завод с учебным хозяйством, где впервые в губернии стали вырабатывать так называемое «голштинское» масло, из заквашенных сливок, и вскоре начато производство масла из свежих, сырых и пастеризованных сливок. ( Вот оно – Парижское, оно же Петербургское и ныне – Вологодское).
И - ЗДЕСЬ дело – пошло!
В течение короткого времени Буманы стали владельцами и арендаторами 9 маслодельных заводов в Вологодской губернии. Оказывается - нынешний сырцех Вологодского Молкомбината в Ломтеве - их рук дело, и был маслозавод в Ватланово, и в Стризневе, и сколько их еще…
Вот удивительно - в окрестностях Вологды люди отчего-то были ДРУГИМИ, и разбавить молоко водой ради сиюминутной выгоды им не приходило в голову. Здесь не надо было заключать сложные договоры, устанавливать систему штрафов. Просто крестьяне честно выполняли условия сотрудничества - приносили свежее, чистое молоко в чистой посуде, получали денежку, как подспорье в хозяйстве.
Или – по договоренности с Буманом на своих телегах и лошадях перевозили сено с дальних покосов в устье реки Вологды, согласно договоренности – один воз - Буману, в Фоминское, второй воз – себе на сеновал, и не было нужды контролировать их.
А с чего же такая разница?
И тут надо взглянуть, какими способами зарабатывали люди в разных местностях, точнее, какие отхожие промыслы преобладали в том или ином месте.
И таблица, которая показывала распределение видов отхожих промыслов в конце XIX века в Вологодской губернии, мне напомнила данные о врожденной честности, http://newsvo.ru/blogovo/99493 полученные в конце XX века.
Грязовецкий уезд дает данные, аналогичные Ярославской губернии - большинство отходников работало приказчиками, (торговля), половыми (официантами) и в прислугах.
А вот Вологодский уезд - землекопы, каменщики-мостовики (это те, кто на коленках выкладывает булыжную мостовую или брусчатку) - тяжелый честный труд, которым занимались около 4 тысяч жителей Вологодского уезда. Еще – плотники (1 тыс. человек) и печники (400 человек)
Кадниковский уезд - плотники – 4 тыс. человек и землекопы – 1 тыс. Вот! Фактор, на который непременно нужно обратить внимание - отхожие промыслы крестьян! И, поди, разберись, что тут первично - сами ли отхожие промыслы влияли на характер и общественную мораль, или промыслы избирались в соответствии с общественным мнением в каждой местности на то, как допустимо зарабатывать деньги. Об этом же писал и Гиляровский:
«…москвичи…Они не только те, которые родились в Москве, а и те, которых дают Москве области. Так, Ярославская давала половых, Владимирская–плотников, Калужская – булочников. Банщиков давали три губернии, но в каждой по одному-двум уездам, и не подряд, а гнездами. На Москву немного гнезд давал Коломенский уезд: коломенцы больше работают в Петербурге. Испокон века Москву насыщали банщиками уезды: Зарайский – Рязанский, Тульский – Каширский и Веневский. Так из поколения в поколение шли в Москву мужчины и женщины. Вот и я привезен был десятилетним мальчиком, как привозили и дедов, и отцов, и детей наших!..» В том и разница, как зарабатывались деньги, тяжелым честным трудом, или... Далее я буду приводить цитаты с указанием на источник, чтобы избегнуть обвинения в клевете:
«Трактирщик не ярославец — явление странное, существо подозрительное»,— писал И. Т. Кокорев о Москве сороковых годов девятнадцатого века.
"Чуть только подрастет ярославский мальчишка..., ему уже становится грустно и тесно под кровлею родной лачуги, его горлу недостаточно местного воздуха, глазам его не ярко ярославское солнце, не зелены ярославские листья, - для его движений малы деревенские поля: он рвется туда, где еще более жизни для его ртутной крови, более целей для сметливого ума, более дураков, чем в целой родимой губернии"
(Толбин В. Ярославцы (Физиологический очерк).
«Работа в магазинах и лавках в качестве приказчиков требовала грамотности и специального обучения. Первой ступенью была сельская школа. В начале XX в. молодежь среди приказчиков была поголовно грамотной. Однако успех карьеры предопределялся не только книжным знанием, но и полученным изустно, от опытных торговцев. "В торговле без обмана нельзя... Душа не стерпит! От одного грош, от другого - два, так и идет сыздавна. Продавца у нас пять лет делу учат, чтобы все происхождение знал", - говаривали торговцы, мир повидавшие. "В цене не обман, а торговая хитрость! Кто не знает - не ходи покупать..."
(Иванов Е. П. Уличные торговцы на Сухаревке, извозчики, парикмахеры, официанты// Москва в начале XX в.)
Не обманешь – не продашь! - из поколения в поколение учили ярославских парнишечек, и чему учили они своих детей?
Ярославский священник Ф. Морев в проповеди в день храмового праздника предупреждал прихожан об опасности, которую влечет за собой отход в столицу: "Юным детям вашим, если они попадут в услужение к хозяевам недобросовестным и своекорыстным, угрожает не одно телесное нездоровье. Есть порча более пагубная; она называется растлением нравов, порчею духовною. Не окрепшие в религиозном и духовно-нравственном отношении, отправленные на чужбину, дети ваши чем, думаете, будут там в ближайшем будущем?"
(Морев Ф. Поучение к поселянам в день храмового праздника. О вреде отправления детей на отхожие промыслы // Ярославские епархиальные ведомости. 1888. Неоф. часть.)
Даже на территории одного уезда, Мологского, чётко видна эта разница: «Мологский уезд резко делился на две различные между собой части: северную и южную. Север, расположенный на реках Молога и Шексна, характеризовался значительными распространениями местных промыслов, а также слабой грамотностью. Юг уезда, широко захваченный отхожими промыслами, представлял собой наиболее культурную и грамотную часть уезда».
В северной половине уезда, лежащей между реками Мологой и Шексной, были развиты судоходный и вообще речные промыслы. Для рыбаков в Мологе было настоящее приволье, рыбная ловля была одним из мологских промыслов. Ловили судаков, лещей, голавлей, осетров и стерлядей. А кто назовёт рыбацкий труд лёгким? И артельный, опасный промысел, требующий безусловного доверия и взаимовыручки.
Волости южной половины уезда, лежащие между реками Мологой и Волгой. Те же, казалось бы, заливные луга, те же земли, но здесь преобладающую роль играл отход на дальние, преимущественно столично-торговые, трактирно-питейные и другие промыслы.
А теперь взгляните на карту и поймите, какие части уезда тяготеют к вологодскому, артельному и трудовому отходничеству, а какие – к ярославскому типу отходничества - купи-продай-обмани.
И почему аппарат в конце XX века так четко опознал жителей Грязовецкого уезда, которые относятся к ярославскому типу отходничества.
(Продолжение следует).

Павел Шабанов, Вологда
О врожденной честности вологжан - ч. 3
Неполиткорректные заметки о региональных особенностях характера населения.
Честность на фоне «вологодского кружева»
Стоит обратить внимание ещё на такой факт – зона производства «вологодского» масла практически совпадает с зоной вологодского же кружевоплетения, который был особенно распространён в Вологодском и соседних уездах. Мастерицы-кружевницы начинали заниматься им с малых лет и до старости, работа была тяжёлая, вредная для глаз и для легких. Вологодские кружева славились по всей России и за границей, а кружевницы зарабатывали гроши.
Их заработок сравнивали с нищенством, при котором не просят подаяния!
(Данные 2010 года - вологодские кружевницы получают 16 рублей в час, около 3 тысяч рублей в месяц. 5 тысяч рублей они получают вместе со сверхурочными! Но звенят, звенят коклюшки в деревнях около Кубенского и в Вологде…)
В 2012 году - кружевница 3-го разряда в «губернаторской» «Вологодской кружевнице»? 5 тысяч в месяц. 5-го разряда — 8 тысяч. И это при том, что работать нужно пять дней в неделю, 8 часов в день. В час — 28 рублей. В день — 220. На это можно жить, только в том случае, если муж прилично зарабатывает, да на дачном участке растут картошки-моркошки в достаточном количестве.
«Вольная» кружевница на Кремлёвской площади продаёт воротничок. Цена для покупателя — 1.200 рублей. Цена для кружевницы — 90 часов работы. 13 рублей в час, в день получается — 100 рублей.
Ну, это бабушку уж вовсе прижала нужда, потому и соглашается отдать свой труд по такой цене.
А так в среднем вольная кружевница зарабатывает 8 тысяч, и зарабатывала бы 12, если бы у неё было место в коллективном ателье для плетения. Ну, такая специфика — дома-то детишки чего-то канючат, то соседка зашла, то ещё чего.
А в те времена, 100 лет назад, взрослая кружев¬ница получала в год около 20 рублей, зато богатели скупщики. Что заставляло кружевниц работать при таком скудном зара¬ботке? Говорят - крестьянская нужда. В бедном крестьянском хозяйстве не хватало работы всем членам семьи. А плетение кру¬жев давало семье скудный, но дополнительный доход.
Но вот эта же нужда в других местах отправляла целые деревни заниматься профессиональным нищенством.
Из поколения в поколение жители деревни Большие Желтоухи, что расположена в Кировском районе Калужской области, занимались "якутальством" - профессиональным нищенством. Еще с дореволюционных времен профессионально нищенствовать отправлялся почти весь Кировский район - Малые Желтоухи, Большие и Малые Савки, Выползово, Верхняя Песочня, но центр "якутальства" был именно в Желтоухах. В этой деревне практически все дома - а их около 400, - кирпичные, возведенные на крепком фундаменте. Вокруг домов - высокие заборы с тесовыми воротами, что говорит о достатке их владельцев.
Местные краеведы считают, что расцвет профессионального нищенства в Калужской области пришелся на 50-60-е годы XX века, но сам промысел возник гораздо раньше - после отмены крепостного права. Причину этого явления они видят в неплодородной земле: в округе лишь песок и глина. По их мнению, "сельское хозяйство здесь и ныне нерентабельное.
Но и в окрестностях Вологды черноземов тоже не наблюдается, и урожайность в зоне рискованного земледелия не выше, чем в Калужской области, почти на 500 километров южнее. Но из Кадниковского уезда Вологодской губернии мужики уходили плотничать, а не побираться.
В конце XIX начале XX века почти из всех деревень Кадниковского уезда уходили плотники в отхожий промысел. Из некоторых волостей мастера уходили два раза в год, весной и осенью. Уходили на заработки после посева льна и зерновых, возвращались к уборке урожая, и снова уходили до поздней осени, и за год приносили домой рублей по 40, то есть весьма немного. Из Михайловской и Ильинской волостей плотники шли в соседние уезды и в Вологду, Устье, Грязовец. (А грязовецкие, напомню, в это же время уходили в Питер и Москву, торговать и прислуживать в кабаках трактирах).
Из других волостей Кадниковского уезда уходили подальше, с марта по ноябрь, и зарабатывали от 40 до 100 рублей. Больше всего мастеров уходило из Васьяновской волости – до 1000 человек в год, из Кумзерской, Азлецкой и Шапшинчской – до 600 человек.
Олонецкая и Новгородская губерния, Санкт-Петербург, Кронштадт и Ладога помнят добротную работу кадниковских мужиков, профессионалов высочайшего уровня и безукоризненно честных.
Ну, а как сжульничаешь при рубке избы? И - если схалтуришь в этом году – как придешь сюда же на следующий год? А как поставили где монументальный, мощный, удивительной красоты и соразмерности дом – то тут же соседи подряжают кадниковских плотников - На будущий год – непременно к нам!
И практически в это же время ИЗ ДРУГИХ губерний на промысел отправлялись профессиональные нищие. В Петербурге среди городских нищих около 90 % составляли пришлые профессионалы из Тверской, Ярославской, Новгородской, Псковской губерний. В Москву на промысел устремлялись профессиональные попрошайки из губерний Калужской, Смоленской, Владимирской, Рязанской.
В особом почете в родных деревнях были ярые, изобретательные якуталы. Нарасхват шли те невесты, которые умели побираться. И наоборот, презирались девушки-неумехи.
- Мы такую называли "непроходкой", - вспоминает жительница «нищенской» деревни Большие Желтоухи в Калужской области . - Непроходка, и все. А как еще сказать?»
Так какие моральные качества воспитывались с малолетства, предавались из поколения в поколение уже на генетическом уровне?
Вот только не надо про плохой климат и низкую урожайность.
Земли Кадниковского уезда заболоченные, и хлебушек на них растет не очень, зато растет, очень быстро и в больших количествах ива, особенно если по весне не забывать натыкать в землю ивовых прутиков, которые тут же укореняются и дают побеги. С поздней осени и до апреля заготовляли ивовый прут, плели корзины, сундуки, ажурные дамские сумочки, «морды» для ловли рыбы. Я и сейчас во всех переездах сохраняю плетеный кадниковский сундук, частично поломанный, но сохранивший неизъяснимую прелесть высокого мастерства.
Болотистая, малоурожайная земля, на которой плохо растет хлеб? Зато росли и растут здесь елки и сосны, прямые, малосбежные, узкослойные, из которых дранка получается – лучше быть не может. А эта дранка не только на крыши шла и служила под сотню лет, из нее плели корзины, кузова, люльки для младенцев и даже кухонные шкафчики для утвари и посуды.
А еще здесь был местного промысла – выращивание семян тимофеевки (палошник, сиянка), удивительной травы народной селекции, введенной в культуру вологодскими крестьянами.
В общем – изощрялись кадниковские и харовские мужички, как могли, а могли они честно работать, и этому же учили детей своих.
А теперь обратим внимание на такой аспект - и вологодские предприниматели ОТЛИЧАЛИСЬ на общем фоне.
ПЕРВЫЙ В РОССИИ городской ломбард - 15 октября 1888 года в Вологде открыт первый в России городской ломбард
Ростовщики в ту пору брали непосильные проценты - до 50-60 % годовых! В случае болезни, отставки от должности, неурожая заложенные вещи, как правило, не выкупались и доставались ростовщику по бросовой цене.
Городской ломбард Вологды, хоть и брал какой-то процент по ссуде, по сути, был учреждением благотворительным, и создавался не для получения прибыли, а для ПОМОЩИ вологжанам.
«Недостаточные классы городского населения подчас терпят очень сильное стеснение и нужду в материальных средствах. Это стеснение и нужда еще более увеличиваются при каких-либо семейных потерях, случаях смерти и болезни работников в семействе, особенно сильно сказываются во время общих христианских или семейных праздников, когда, по обычаю, будничная серенькая жизнь должна принять более или менее праздничную обстановку». – Так сказала тогдашний городской голова, купец 1-й гильдии Христофор Леденцов, и пожаловал в капитал ломбарда свое годовое жалованье, 6 тыс. 162 руб., а так же выделил ссуду из своих личных денег – 5 тыс. рублей на два года без процентов.
Уже в первый год работы ломбарда было выдано ссуд на 40 тыс. рублей, притом, что брали по 2-5 рублей.
Каждый день в ломбард обращалось около 300 человек, весной же и осенью до 500 посетителей. Много посетителей было перед Рождеством, Масленицей, Пасхой. Весною густо шли крестьяне – купить семян на посев, заплатить подати, срочно справить приданое дочери, осенью, после уборки урожая - выкупить заложенные вещи.
Помимо того, что вологодский ломбард буквально спасал попавших в беду вологжан и крестьян из прилегающих сел, он оказывал благотворное влияние на всю Россию.
По примеру Вологды общественные ломбарды с низким ссудным процентом стали открывать в других городах, и в результате ставки в частных ломбардах и у ростовщиков упали почти в три раза, до 20 % годовых. Не случайно 1-5 июня 1899 года в Вологде проходил 1-й общероссийский съезд распорядителей городских ломбардов - в деле разумной помощи попавшим в затруднительное положение обывателям Вологда была впереди России всей, и это признавалось безоговорочно.
Не случайно именно в Вологде был открыт ПЕРВЫЙ В РОССИИ городской банк (он же общественный, частный, заемный).
Банк – это, прежде всего деньги, капитал.
Капитал городского банка собирали в течение нескольких лет - купцы платили по 50 копеек с каждой тысячи объявленного капитала, мещане (домовладельцы, мелкие торговцы, ремесленники, чиновники) по 10 копеек с души в год.
Так, по копеечке, было собрано 4 тысячи рублей, и 15 июня 1789 года Вологодский городской общественный банк был открыт, и стал выдавать вологжанам ссуды "за дозволенные законом проценты" под залог ценных бумаг, а также под дома, лавки, фабрики и заводы. Ссуды выдавались купцам 3-ей гильдии, ремесленникам и цеховым.
Принимались вклады от населения на текущий счет (вечные, срочные, бессрочные)
90 % прибыли городского банка шло на городские нужды – «по устройству и хозяйству города, на благотворительные цели и воспитание», и только 10 процентов присоединялись к основному капиталу.
Так и шло – на заемные деньги развивалось производство, дававшее рабочие места городу, производство и торговля давали прибыль, из которой выплачивались проценты банку.
Результат - в Вологде конца 18-го века в городе было около 70 "купеческих мануфактур". Два десятка кожевенных заводов, две шелковые и две гарусные мануфактуры, одна канительная. (Канитель - тонкая, витая, золотая или серебряная проволока, употребляемая для вышивания. На канительной фабрике изготавливали специальную ткань с вышитыми по ней канителью узорами.) и одна полотняная фабрики, три заведения по производству красок, две "набоешные" мастерские, один стекольный завод, фабрика серебряных филигранных изделий. Даже сахарный завод был!
Особое значение имели свечносальные и салотопенные заводы - по производству сальных (жировых) свечей Вологда опять же была впереди России всей.
Сальные свечи были значительно дешевле и надежней восковых – сальная свеча исправно горела после того, как пролежала полвека в морской воде.
А чуть южнее, в Ярославской губернии, деньги делались ДРУГИМ способом.
Салтыков-Щедрин писал: "Оказалось, что никаких виноградников в Кашине нет, а виноделие производится в принадлежащих виноделам подвалах и погребах. Процесс выделки изумительно простой. В основание каждого сорта вина берется подлинная бочка из-под подлинного вина. В эту подлинную бочку наливаются в определенной пропорции астраханский чихирь и вода. Подходящую воду доставляет река Кашинка, но в последнее время дознано, что река Которосль (в Ярославле) тоже в изобилии обладает хересными и лафитными свойствами. Когда разбавленный чихирь провоняет от бочки надлежащим запахом, тогда приступают к сдабриванию его. На бочку вливается ведро спирта, и затем, смотря по свойству выделываемого вина: на мадеру - столько-то патоки, на малагу - дегтя, на рейнвейн - сахарного свинца и т.д. Эту смесь мешают до тех пор, пока она не сделается однородною, и потом закупоривают. Когда вино отстоится, приходит хозяин или главный приказчик и сортирует. Плюнет один раз - выйдет просто мадера (цена 40 к.); плюнет два раза - выйдет цвеймадера (цена от 40 коп. до рубля); плюнет три раза - выйдет дреймадера (цена от 1р. 50 к. и выше, ежели, например, мадера столетняя)"
. Когда вино поспевало, его разливали в бутылки, наклеивали ярлыки, и, согласно инструкции и табели о рангах, поили им членов врачебной управы, потом губернатора: "И когда последние засвидельствуют, что лучше ничего не пивали, то вино начинают пить члены окружного суда и земской управы. Затем вся заготовка сплавляется на нижегородскую ярмарку и оттуда нарасхват разбирается для всей России. Пьют исправники, пьют мировые судьи, пьют помещики, пьют купцы, и никто не знает, чье "сдабриванье" он пьет". "Разумеется, - указывает автор в примечании, - я описываю процесс выделки кашинского вина на основании устных рассказов, за достоверность которых ручаться не могу. За одно ручаюсь: виноградников ни в Кашине, ни в Ярославле нет, а между тем виноградное вино выделывается во множестве и самых разнообразных сортов".
Об этом же рассказывает в путевых очерках "Волга и волгари" А. П. Субботин:
«В Кашине производились высокие сорта вин: в 1р., в 1 1/2 и даже в 2 р. бутылка. Главным для них материалом служил разбавленный чихирь, т.е. плохо выбродившее жидкое кизлярское вино, подвоз которого был удобен из Астрахани водою. К чихирю местные доморощенные Либихи и Менделеевы подбавляли разные специи, и в результате получались разнообразные вина лучших иностранных марок. Приготовляли не только подмадеренный херес, но разлисабонивали портвейны, фабриковали го-сотерны и го-марго (что подало повод к известной остроте: дай мне очищенна-Го), дри-мадеры, бордо тре-вье, то самое, которое у Гоголя называлось просто бурдашкой, и т.д. Изготовлялась даже настоящая неподдельная ост-индская мадера, подобной которой нет и не было на самом острове Мадере; раньше, как подмечено еще у Гоголя, она называлась в общежитии "губернскою", ибо шла в большие города и была особенно ценима за то, что обжигала полость рта".
И – вот диво! Таких рассказов про жульничество предпринимателей по Руси великой – предостаточно, а вот про Вологду и окрестности - не было!
Взгляните на эти лица – это характеры!
Полный достоинства труженик с топором и плутовское лицо торговца - Выгода любой ценой!
Продолжение следует.